Из собраний древностей Медичи и Орсини

Коллекции древних памятников, собранные в XV в. семейством Медичи во Флоренции, были необычайно богаты и по праву соперничали с папскими собраниями в Риме. Но особенно выделялась коллекция гемм, дактилиотека Медичи, первые упоминания о которой относятся к 1428 г. О росте собрания красноречиво говорят следующие цифры: в 1465 г. в инвентаре Козимо Медичи учтено 30 резных камней, в 1492 г. –76. Лоренцо Великолепный прибавляет к этому ядру собрание мантуанского герцога Франческо Гонзага и коллекцию гемм Пьетро Барбо, насчитывавшую 821 предмет. В своих «Воспоминаниях» Лоренцо с гордостью упоминает дары, полученные в 1471 г. от вновь избранного папы Сикста IV: «В сентябре 1471 г. я был выбран послом в Рим на коронацию папы Сикста, где был очень обласкан и откуда привез две античные мраморные головы – портреты Августа и Агриппы, которые мне подарил названный папа Сикст, затем привез нашу резную чашу из халцедона со множеством других камей и медалей… и среди прочих халцедон».

Эти геммы, заслужившие особого упоминания Лоренцо Великолепного среди описаний политических и военных событий бурной эпохи, – римская инталия с изображением Диомеда и эллинистическая агатовая чаша, получившая позже наименование «чаша Фарнезе». Флорентийский поэт из окружения Медичи воспел ее в звучных латинских стихах:

Гемму, что стоит хвалы в качестве дара природы,
Сделал преславной вдвойне мастер своею рукой,
Чашу, что красила стол древним жрецам и владыкам,
Держит Лоренцо в руках в граде Тосканском своем.

"Чаша Фарнезе"

Существовало предание, что этот шедевр античной глиптики был найден в развалинах виллы Адриана в Тиволи, но недавно обнаруженный рисунок персидского художника Мохаммеда Аль- Хайяма говорит о том, что в начале XV в. чаша находилась далеко на Востоке, возможно – в Самарканде.

Распыление собраний Медичи началось в 1494 г. после изгнания Пьетро Медичи, наследника Лоренцо, из Флоренции в результате восстания. Брак Алессандро Медичи, заключенный с дочерью Карла V Маргаритой Австрийской (1536), его смерть и вторичное замужество вдовы, вышедшей в 1538 г. за Одоардо Фарнезе, были причиной перемещения гемм Медичи сначала в Рим (Палаццо Мадама и Палаццо Фарнезе), а позднее – в Неаполь. Ныне многие из них хранятся в Неаполитанском национальном музее. Отождествление гемм из коллекции Медичи на основании кратких записей в инвентарях было бы неимоверно трудно, если бы не одно обстоятельство. Лоренцо Великолепный имел обыкновение лучшие резные камни своего собрания помечать гравированными по минералу инициалами, своеобразным ex gemmis. Тридцать две геммы с надписью LAV.R.MED были обнаружены в Неаполе, одна – во Флоренции, две – в Лондоне, две – в Париже, одна – в Гааге и одна – в Ленинграде. Четыре геммы утрачены, и мы имеем лишь гипсовые и графические воспроизведения их. Среди гемм, лишенных инициалов Медичи, на основании сличения с инвентарными записями исследователи смогли отождествить только двадцать: девятнадцать – в Неаполитанском музее и одну – во флорентийском. Итого – 63 геммы из былого великолепия Медичейской дактилиотеки, заключавшей не одну сотню античных резных камней.

К этим геммам мы можем добавить еще одну с инициалами Лоренцо Великолепного – сердоликовую инталью с изображением головы юноши в головном уборе из бычьей шкуры с надписью: LAV.R.MED. Эта гемма с изображением Тезея, вышедшая из мастерской Августова резчика Гилла, как и другая эрмитажная гемма с инициалами Лоренцо, поступила в Эрмитаж Екатерины II из коллекции герцога Орлеанского. В каталоге этого собрания, изданном в Париже в 1786 г., она обозначена как «Юнона Соспита» в шкуре козы. Мы можем проследить судьбу эрмитажной геммы вплоть до середины XV в. В 1741 г. она входила в коллекцию Пьера Кроза в Париже, и считалось, что это изображение Деяниры, в 1727 г. – в коллекцию бабки упомянутого выше Луи-Филиппа Орлеанского Шарлотты Пфальцской. В ее собрании, изданном еще в 1685 г. Лоренцо Бегером, до того как оно переместилось из Гейдельберга в Сен-Клу под Парижем, она описана следующим образом: «Голова Юноны, называемой Соспита или Сохранительница, в маске козы, глубоко вырезанная на прекрасном овальном сердолике размером около дюйма». Шарлотта Орлеанская на свои средства переиздала во французском переводе книгу знаменитого итальянского антиквара и собирателя гемм Фульвио Орсини «Портреты знаменитых людей». Возможно, именно из собрания Орсини и была приобретена указанная гемма, которая соответствует следующему описанию в его коллекции глиптики (ок. 1600): «Перстень с головой юного Геракла на прекраснейшем сарде, полученном от Торриджиани… 30 фьоринов». В инвентаре гемм Лоренцо Медичи 1492 г. она описана следующим образом: «Сердолик с вырезанной вглубь головой женщины с некою шкурой на голове, ниспадающей на шею… 20 фьоринов»,. Ее же мы встречаем и в инвентаре коллекции Пьетро Барбо (будущего папы Павла II), составленном в 1457 г.: «Голова юного Геракла с надетою шкурой льва на сердолике ценою 2 дуката».

Косвенное подтверждение, что эта гемма в XVI в. находилась в собрании Фульвио Орсини, мы находим в том, что и вторая эрмитажная гемма с инициалами Лоренцо Медичи приведена в инвентаре его коллекции. Это – давно известный науке подписной сердолик мастера Гилла, в котором, по нашему предположению, воспроизведен Аполлон Палатинский работы Скопаса. Гемма так описана в инвентаре Орсини: «Сердолик с головой Гиласа и греческими буквами ΥΛΛΟΥ, оправленный в перстень, получен от Бембо. 30 фьоринов». Орсини еще при жизни издал воспроизведение этой геммы в гравюре. Из данных его инвентаря мы узнаём имя еще одного владельца эрмитажной геммы – после Лоренцо и Пьетро Медичи она принадлежала знаменитому венецианскому гуманисту кардиналу Пьетро Бембо, умершему в 1547 г.

Сенсационное открытие было сделано французским археологом Нольхаком в 1884 г.: в Миланской библиотеке он обнаружил копию инвентаря собраний Орсини, о существовании которого было известно из завещания прославленного антиквара, но оригинал его до сих пор не найден. Инвентарь содержит описание гемм Орсини, картин и рисунков, памятников эпиграфики, скульптуры и монет. Орсини точно описывает изображенные сюжеты и сохранность памятников, воспроизводит греческие и латинские надписи, дает сведения о том, у кого приобретен тот или иной предмет искусства и сколько он стоил. В завещании, составленном 31 января 1600 г., незадолго до смерти, Орсини, служивший библиотекарем у Фарнезе, назначает наследником своих собраний кардинала Одоардо. Таким образом произошло слияние дактилиотек, некогда собранных Медичи и Орсини. Коллекция гемм библиотекаря семейства Фарнезе, насчитывавшая свыше 400 предметов, как и медичейские геммы, за небольшим исключением, хранится ныне в Неаполе. Когда в 1830 г. был составлен инвентарь гемм Неаполитанского национального музея, он насчитывал 1630 резных камней: две ренессансные коллекции потонули среди позднейших приобретений и находок, сделанных в Геркулануме и Помпеях.

Одно обстоятельство помогает выделить старый фонд Фарнезе, заключавший 600 гемм, 263 камеи и 337 инталий. В 80-е годы XVIII в. король Фердинанд IV приказал изготовить для Екатерины II стеклянные копии гемм Фарнезе и в сопровождении подробного инвентаря выслал их в Петербург. Поскольку хранившиеся в Неаполе формы утрачены, то эрмитажные отливки с подробным инвентарным описанием приобретают характер первостепенного документа при реконструкции одной из интереснейших дактилиотек итальянского Ренессанса.

Первые отождествления гемм из фонда Орсини в Неаполитанском собрании сделал уже Нольхак в 1884 г. в тех случаях, когда речь шла об известных шедеврах, подписанных древними мастерами. К ним относятся: аметист Аполлония со статуарным изображением Артемиды; камея Атениона со сценой гигантомахии: Зевс на колеснице поражает перуном поверженных гигантов; сердолик, подписанный Фарнаком, с изображением гиппокампа; камея с греческой надписью, заключенной в венок: «на счастье тому, кто носит, и его семейству». Не была отождествлена подписанная Диоскуридом гемма с изображением юного Ахилла, щит которого украшен маской Медузы. В инвентаре Орсини она описана следующим образом: «Овальный сердолик с фигурой Марса или, вернее, Августа и греческими буквами ΔΙΟ[C]ΚΟΥΡΙΔΟΥ, оправленный в золото, от него же [ = Бембо]. 50 фьоринов». В 1724 г. Ф. фон Штош опубликовал эту гемму как изображение Персея; с таким же истолкованием она появляется и в «екатерининском каталоге Фарнезе», что дало повод смешивать ее с другой геммой из Неаполя, происходящей из собрания Лоренцо Медичи и тоже несущей подпись Диоскурида (в сокращенном виде ΔΙΟCΚ). На основании точных данных инвентаря Орсини и сличения с отливками коллекции Фарнезе мы могли бы добавить к отождествлениям, сделанным Нольхаком в Неаполитанском собрании, десятки новых гемм, но, имея в виду жесткие рамки данной статьи, ограничимся несколькими. Из собрания Орсини происходит великолепный фрагмент камеи эллинистического мастера Сострата с изображением четы кентавров. Другой фрагмент представляет собой реплику знаменитой «Мантуанской камеи», хранившейся позже в собрании Лоренцо Медичи. Сюжетом ее является сцена встречи Диониса и Ариадны. Легко отождествляется гемма, описанная в инвентаре Орсини следующим образом: «Камея с несколькими амурами, которые ведут козла на заклание в жертву, от него же [епископа Сполети]. 15 фьоринов». Без труда опознаются камеи «Младенец Геракл, душащий змей», «Поверженный на землю мужчина и лев». Могут быть также опознаны камея и инталья на один и тот же сюжет: женщина, совершающая жертву Приапу с Силеном, играющим на флейтах. Первую Орсини приобрел у Лодовико де Камеи, вторую – у Доменико Капраника. На основании указания на фрагментированность опознается камея с изображением всадника, настигающего кабана. Надпись помогает отождествить инталью с именем Пизона. Опознается также камея с амуром, играющим на флейте перед Силеном и инталья с тремя борющимися амурами.

Одна камея из собрания Орсини, поступившая к нему от «ювелира Карло», прежде находилась в коллекциях Лоренцо Медичи и Пьетро Барбо. На ней изображен «амур с пером Зевесова орла».

Легко опознать также две интальи из собрания Орсини, на которых предстают известные архитектурные сооружения древности – храм Афродиты Пафосской на Кипре и порт в Анконе.

Фульвио Орсини по праву принадлежит звание «отца античной иконографии» (Э. Висконти). Портрет был той областью, где он наиболее плодотворно работал. Его издания монет и особенно «Портретов знаменитых людей древности» составили целую эпоху. Его книге «Изображения и похвальные надписи знаменитых мужей» (1570) предпослана следующая стихотворная похвала Лоренцо Гамбары:

Славой какой по заслугам или какою хвалою
Вспомнить Урсинуса надо, того, кто в единственной книге
Верные облики стольких собрал здесь мужей знаменитых,
Вызвал из мрака на свет, к жизни опять возвративши,
Так что заботой его жизнь им дарована третья.

В инвентаре его коллекции лишь немногие портретные геммы отнесены в рубрику «изображения неизвестных», в основном это – персонажи античности. Когда Орсини мог опираться на нумизматические аналогии, его иконографические отождествления звучат вполне вероятно. Но в тех случаях, когда он не находил аналогий, он давал изображенным персонажам имена, ничем не подкрепленные. Так, в уже упоминавшейся эрмитажной гемме с подписью Гилла Орсини видел «портрет Гиласа», сына Геракла; Аполлон с лавровой ветвью принимался им за изображение мифического Гиацинта и т. п. Одна из гемм неаполитанского собрания, в которой составитель «Каталога Фарнезе» видел портрет Мецената, подписанный мастером Солоном, в инвентаре Орсини на основании той же надписи отнесена им к изображениям Солона, афинского законодателя. На основании гравюры XVII в. мы можем отождествить камею из Неаполя с портретом Мария или Цицерона из орсиниевских гемм. Гравюра, опубликованная самим Орсини, позволяет опознать инталью с предполагавшимся парным портретом Магона и Дионисия. Может быть опознана также инталья с портретом императора Адриана, так как в обоих инвентарях, Орсини и Фарнезе, отмечена ее фрагментированность.

Любопытно, что помимо Неаполитанской коллекции геммы, некогда принадлежавшие Орсини, можно встретить и в других крупных собраниях. Уже Нольхак в 1884 г. отождествил подписную инталью Гнея с головой юного Геракла (ее Орсини считал печатью Помпея) с интальей, хранившейся в Британском музее. В том же собрании находится ныне и фрагмент прекрасной эллинистической камеи, восходящей к картине Зевксиса «Семья кентавров», а также фрагмент подписной камеи Эпитюнхана с портретом Германика.

Нольхак, давший в свое время неверное отождествление подписной геммы Диоскурида с портретом Помпея, оказался виновным в неимоверной путанице, которую не смогли распутать и составители каталога «Медичейской выставки». Решив, что это «очевидно» парижская подписная гемма с портретом Мецената, Нольхак не заметил, что Орсини ясно указывает на место подписи резчика: «под шеей», в то время как на парижском аметисте надпись располагается за затылком. По всей вероятности, орсиниевская гемма – это подписной аметист Британского музея с изображением так называемого юного Августа. Ошибочно также, на наш взгляд, отождествление Ж. Рихтер одной из подписных гемм Гнея в Британском музее с гравюрой из труда Орсини «Портреты знаменитых людей». На гемме из собрания Орсини нет подписи мастера; к тому же неизвестно, почему лавровый венок на орсиниевском «Вергилии» в Британском музее превратился в диадему на голове музы. Гемма Орсини воспроизведена в гипсах собрания Т. Кадес, причем совпадения абсолютны. Орсиниевский Гермес с подписью Диоскурида ныне хранится в Кембридже, Эрот с подписью Авла – в Гааге, «портрет весталки Клавдии» – в коллекции Ионидес в Лондоне, гемма с изображением «Папиниана и Плавтии» – в Берлине.

Неизвестно нынешнее местонахождение орсиниевских гемм с изображением Эрота-пахаря с подписью Авла, Тезея, держащего на руках раненую амазонку, с так называемыми портретами «Фемистокла», «Аристотеля», «Фламинина».

Значительная серия орсиниевских гемм опознается в собрании глиптики Эрмитажа. О двух из них из коллекции Лоренцо Медичи мы уже упоминали. Первой в инвентаре собрания Орсинии стоит гемма с изображением отдыхающего Геракла. Она описана ее владельцем следующим образом: «Овальный крупный сердолик не очень чистого цвета с сидящим Гераклом и некоторыми из зверей, побежденных им, с греческими буквами, означающими, что усталость-причина почетного отдыха: ΠΟΝΟΣ ΤΟΥ ΚΑΛΩΣ ΗΣΥΧΑΖΕΙΝ ΑΙΤΙΟΣ, от М. Якопо Пассаро. 100 фьоринов». Почетное место в списке, а также ее высокая оценка позволяют предположить, что эта ренессансная гемма очень ценилась владельцем. Как некогда лучшие геммы Лоренцо Великолепного воспроизводились живописцами, скульпторами, ювелирами и медальерами, так и в этом случае наиболее ценимая инталья библиотекаря семейства Фарнезе была запечатлена А. Карраччи в украшении Палаццо Фарнезе.

К числу ренессансных работ относится также и другая гемма Орсини, хранящаяся в Эрмитаже. Ее описание таково: «Сердолик прекрасного цвета с колесницей в четыре коня и греческими буквами, означающими ΠΛΑΤΩΝΟΣ, от Таркона. 30 фьоринов». Мифический «Эллен» и, предположительно, «Алкивиад» тоже обнаруживают признаки нового резца, как и «Германик», обладателем которого после Орсини был Рубенс. Видимо, только ретуши подверглась фрагментированная античная камея с портретом пожилого римлянина, в котором Орсини видел Суллу. И несомненно античной является реплика флорентийской подписной геммы с портретом Секста Помпея.

Римская гемма с трогательным изображением лошади и жеребенка на оборотной стороне имеет надпись: «на счастье Фаустиниану» ; высокими художественными качествами отличается и «изображение быка на водопое». Из двух изображений нимфы Галены одно, вырезанное на аквамарине (в нем Орсини видел «Венеру, выходящую из моря»), в конце XVII – начале XVIII вв. находилось в коллекции Шарлотты Пфальцской. К орсиниевским геммам в Эрмитаже, наряду с уже упомянутой головой Тезея, принадлежит также инталья на гиацинте с виртуозным изображением играющего на свирели Пана и мальчика, пляшущего под звуки его музыки.

Любопытны сведения о тех лицах, у которых Орсини приобретал свои геммы: здесь и гуманисты (Бембо, Пнкколомини, Сальвиати, Делла Валле), и художники (Винченцо Фьяминго и Кавальери), и скульпторы (Эжидио, Никколо Фьяминго), и ювелиры (Чезаре, Доменико и Лодовико де Камеи, Банки, Фабрицио, Дж. Мартино, Шипионе), и книготорговцы (Бруноро, Таргон и другие). Первый издатель инвентаря собрания Фульвио Орсини высказал предположение, что в большинстве случаев отсутствие того или иного предмета в Неаполе объясняется дарами, делавшимися Фарнезе. Видимо, еще при жизни Орсини некоторые предметы покидали его собрание. Так, известно, что часть редких монет и медальонов-конторниатов перешла в коллекцию Готофреди, из нее – в собрания Кристины Шведской, Одескальки, Пия VI и, конфискованная эмиссарами Наполеона, оказалась в Париже. Из собрания кардинала Альбани тем же путем поступил в коллекцию Лувра рельеф, в котором Орсини видел изображение поэта Персия. Сохранились сведения о том, что Орсини порой обменивал свои геммы на древние рукописи.

Геммы из собрания Орсини поступили в Эрмитаж в основном через коллекцию П. П. Рубенса, формировавшуюся в первой половине XVII в., а также через собрание Шарлотты Пфальцской, восходящее к XVII в., коллекции П. Кроза (первая половина XVIII в.) и Луи-Филиппа Орлеанского (вторая половина XVIII в.).

В предисловии ко второму изданию Орсиниевых «Портретов знаменитых людей» 1606 г. Теодор Галле писал: «Фульвио Орсини… собрал… невероятное множество гемм, каковое сокровище он хранил, однако не стерег его как дракон, страж сада Гесперид, но то и дело открывал для ученых и чужестранцев, интересующихся древностями, и показывал собственными руками». Современники постоянно отмечают эту доступность дактилиотеки Орсини, собранной «не для пользования одного лишь Рима, но – всего мира». Реконструкция этого известнейшего собрания Ренессанса, вызывавшего большой интерес не только ученых и антикваров, но и художников, современников Орсини, которые вдохновлялись им, является неотложной задачей историков искусств.

Помимо уже упомянутой эрмитажной инталии с изображением отдыхающего Геракла, которой были навеяны фрески в Палаццо Фарнезе, Аннибале Карраччи использовал и другие геммы орсиниевской дактилиотеки. Есть основания предполагать, что украшая «Камерино» во дворце для кардинала Одоардо, художник всю программу декоративных фресок получил от Фульвио Орсини, библиотекаря семьи Фарнезе и воспитателя юного кардинала. «Знаменитый эрудит», о котором сообщают наши источники, был, без сомнения, именно он. Цикл фресок, украшающих «Камерино», превратился в аллегорическое изображение доблестей Одоардо Фарнезе, который сравнивается то с Гераклом, то с Одиссеем классических мифов. Эти сопоставления отнюдь не казались искусственными и непривычными, достаточно вспомнить, что «новым Алкидом» называет Одоардо Фарнезе и современный ему поэт Саворняно.

Заимствования из дактилиотеки Фульвио Орсини особенно ясны в небольшой картине Аннибале Карраччи, по традиции называемой «Вакх и Силен» (Лондон, Национальная галерея). В этой продолговатой панели, служившей украшенной живописью частью музыкального инструмента клавичембало, использованы камеи из собрания Орсини «Силен и путто» и «Сидящий Силен», хранящиеся ныне в Неаполитанском Национальном музее. Для декора музыкального инструмента нам кажется более подходящим наименованием сюжета – «Олимп и силен Марсий». Тем более что фигура сидящего юного музыканта («Вакха») восходит к скульптурной группе с этим сюжетом из собрания Фарнезе (Неаполь, Национальный музей).

Замечание Т. Галле о доступности коллекции гемм Орсини в свете этих примеров получает свое подтверждение.