Естественнонаучные мотивы «Комедии» в рисунках Джулиано да Сангалло и Леонардо да Винчи

Специфически ренессансный тип интерпретации «Комедии», не имеющий предшествующей традиции, представляет собой выделение художниками из текста поэмы отдельных ее образов в качестве мотивов для воплощения задач новой изобразительности. Эта тенденция присутствует в творчестве Синьорелли, потенциально она проявляется в необычайной отзывчивости Боттичелли к образному содержанию поэмы. Пример такого подхода к «Комедии» в последних десятилетиях XV в. дают также гравюры Якопо де Барбари, навеянные фрагментами «Ада». Художник представил гигантов, плененных в преисподней, и кентавра Кака (ХХХ1,42– 48, 58–69, 84–96, 103–105; XXV, 16–33). Если случаи подобных «извлечений» из «Комедии» могли иметь место и в XIV в., то они находились в рамках привычной иконографии. Якопо де Барбари, напротив, вносит в свои изображения индивидуальные и даже произвольные ассоциативные связи: реминисценции из религиозной иконографии (воспоминание об образе св. Себастьяна), из античной культуры, из области фантастического.

Принцип, связанный с размышлениями над отдельными мотивами произведения, с наибольшей полнотой воплощен Джулиано да Сангалло, архитектором и художником последней трети XV–начала XVI в. В процессе внимательного и непринужденного чтения он заполнял принадлежавший ему экземпляр «Комедии» пометками и множеством зарисовок на полях. Интерпретируя сравнения и отдельные строки «Комедии», рисунки Джулиано воспроизводят преимущественно природные феномены, предметы из области техники и научного эксперимента. Если у Данте сравнения вливаются в архитектонику содержания его поэмы и занимают свое место в сложной аллегорической структуре, то Джулиано придает этим фрагментам текста значение иной, самостоятельной целостности. Он фиксирует лишь одну их сторону: научно-технический аспект описаний, который заключал в себе привлекательность для ренессансного восприятия.

Экземпляр «Божественной Комедии» был «проиллюстрирован» Джулиано да Сангалло как произведение об оптических, тепловых, атмосферных, акустических феноменах, о движении воды, жизни животных и растений, об архитектуре, предметах техники, ремесла, искусства – то есть так, как могло быть проиллюстрировано специальное научное сочинение той эпохи. В той мере, в какой строки Данте обращены к опыту научного знания и наблюдательности, рисунки соотносятся с текстом «Комедии». Но можно говорить и о проецировании на нее мастером собственно ренессансного видения.

Серия набросков Джулиано – единственное произведение, где естественнонаучная сторона поэмы Данте была выявлена с систематичностью. Вместе с тем восприятие художниками зрительных образов «Комедии» именно в данном аспекте – типически ренессансная черта. Автором таких зарисовок мог бы, например, быть и Леонардо да Винчи. Характерно, что существует точка зрения об авторстве в них Леонардо 144. Эта точка зрения, неприемлемая в своем конкретном содержании, затрагивает существенный момент творчества мастера.

Леонардо, очевидно, интересовали дантовские образы естественнонаучного характера. Мысль его охватывает колоссальную вселенную, где всеобщие структурные начала обнаруживают себя в бесконечном разнообразии природных феноменов. Хотя видение мира у Леонардо и Данте во многом различно, художнику, которого столь привлекало исследование явлений природы, близко все многообразие естественнонаучных тем и примеров, представленных поэтом с пластической точностью. Действительно, Б. Дегенхарт отметил немало параллелей между соответствующими образами «Комедии» и описаниями, сделанными Леонардо. С естественнонаучной тематикой «Комедии» сопоставимы и леонардовские зарисовки. Кстати, в контексте записей художника по вопросам геологии и физики упоминается том Данте (экземпляр, принадлежавший Никколо делла Кроче). Леонардо слыл в свое время замечательным толкователем «Божественной Комедии». Следовательно, он должен был знать текст поэмы досконально, отчетливо видеть единичные образы, связывая их с представлениями собственной эпохи. Таков метод комментирования научных фрагментов и вообще отдельных строк «Комедии» в Италии XVI в. Поэтому естественно, чтобы в размышлениях мастера над природными процессами или другими мотивами отражались картины Данте.

Один из рисунков Леонардо да Винчи в убедительной интерпретации Г. Нойфельда представляет осуществление такой возможности (Виндзор, Королевская библиотека, № 12388). Лист относится к позднему периоду творчества мастера. В общем ассоциативном потоке друг за другом следуют наброски, где изображены атмосферные, геологические явления, сцены разрушения и человеческих бедствий. Из неравномерно затененного облака на разрушающийся город и людей падают пламени. В записи рядом с эскизом трактован отраженный в нем оптический момент. Следующая ниже зарисовка показывает скалистый кратер и огненные языки в глубине его. Слева возникает сцена, где скелеты с патетической жестикуляцией поднимаются из гробниц – воскресение мертвых или, в ином возможном толковании, торжество смерти. Сцена, которую Нойфельд связывает собственно с «Комедией», находится в нижнем правом углу листа. Нарисованы спирали пламеней, ниспадающие на человеческие фигуры. Люди не спасаются от огненного дождя, но словно бы находятся в замкнутом пространстве. Среди лежащих, сидящих, извивающихся тел видна большая по сравнению с другими и неподвижно стоящая фигура. Сцена, очевидно, навеяна кругом мук, описанным в XIV песни «Ада», а неподвижная фигура в центре может быть отождествлена с образом гордого Капанея («Ад» XIV, 46–72).

Трактуя рисунок Леонардо, исследователь связывает дантов- ские реминисценции в нем с тематикой естественнонаучной и апокалипсической. Он отмечает, что мастер переходит от видения атмосферных феноменов к воспоминаниям о библейской катастрофе (гибель Содома и Гоморры), о загробном наказании («Ад» XIV) и от картины разрушения библейского города – к зрелищу геологического обвала или «ада, увиденного глазами геолога». Такое истолкование зарисовок убеждает, поскольку мотивы космических катаклизмов действительно осмысливались Леонардо в соответствии с естественнонаучными закономерностями. И сама наблюдательность, направленная на мир природных феноменов, рождала у мастера – наряду с понятием о гармонии вселенной – мысль о движении, изменении, разрушении, которое виделось им в апокалипсическом масштабе. Апокалипсические размышления, обострившиеся в Италии около 1500 г., тревожили и Леонардо.

Мотив «Комедии», вплетенный в рассматриваемый графический лист, преломляется в своей естественнонаучной достоверности. Когда художник рисует световое явление, как бы происходящее в некоем замкнутом и безветренном пространстве, воображение его, очевидно, стимулирует природоподобие, содержащееся в картине Данте:

Sovra tutto ‘1 sabbion, d’un cader lento
piovean di foco dilatate falde,
come di neve in alpe sanza vento.
(Inf. XIV, 28–30)

Леонардо безусловно проецирует и собственные исследовательские познания на изображенное поэтом. Как это вообще характерно для мастера, он усматривает зрительные аналогии между различными естественными феноменами – пламенями, струями воды, спиралевидным парообразованием. С другой стороны, наброску, с его тончайшей визуалистической выразительностью, свойственна особая напряженность. Этот «эсхатологический колорит», соприкасающийся с «Комедией», сродни и рисунку в целом. Можно предполагать, что вместе с различными воспоминаниями апокалипсического плана образный драматизм «Комедии» явился одним из импульсов для формирования общего замысла рисунка у Леонардо.

Набросок Леонардо не представляет собой буквального перевода картины Данте. Это не иллюстрация, но скорее реминисценция из поэмы, переплетающаяся с другими мотивами. Леонардо да Винчи в высокой степени свойственна ассоциативность видения. Ход подчас трудно уловимых внутренних связей ведет художника через различные аспекты представлений, от одной темы к другой. Новый толчок его фантазии могут дать даже самые смутные впечатления. Воплощая замысел, Леонардо-рисовальщик продолжает развивать его, так что зрительная форма претерпевает множество превращений, оставаясь потенциально неодноплановой. В таком аспекте и картины «Комедии» могли служить одним из импульсов творчества художника, всплывая в его сознании в связи с размышлениями, изобразительными задачами. Подобное предположение подкрепляет работа П. Меллера, который пытается приписать влиянию «Комедии» ряд графических листов мастера. Исследование Меллера потенциально содержит мысль о том, что мотивы Данте преломляются в искусстве Леонардо в ассоциативном плане, связываясь, например, с вопросами построения своего рода архитектонической формы, передачи световых эффектов, со впечатлениями от современных ему иллюстраций к «Комедии» и т. д.

Читайте также:

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *