Крестоносная хроника XI века
Урожай исторических произведений, получивших имя «крестоносных хроник», очень богат и разнообразен. Приподнятое и возбужденное настроение участников «необычайного подвига», пережитые ими изумительные впечатления, ощущение освобождения от привычных условий жизни и привычных связей (во многих случаях отправление в поход связано было с формальным освобождением от крепостной зависимости, если фактически не являлось следствием долгого и далекого пути), с изменением, разрывом всех привычных отношений, новый мир в далекой земле – все это благоприятствовало нарождению нового типа историка, гораздо более живого и, главное, независимого. Во всех углах западного мира, на всех участках пути на восток, при каждой областной армии формируются певцы и описатели происходящего. События крестовых походов известны нам зачастую не только по месяцам и неделям, но даже по дням. Трудно дать ясную классификацию этого богатого летописного творчества, отразившего этот мир деяний по преимуществу (Welt der Thaten).
Мы здесь намечаем лишь некоторый опыт генеалогии хроник первого похода. В этой схеме, читатель увидит это сам, выделяются хроники отдельных ополчений, как Раймунда Тулузского (хроникер Раймунд Агильский), Балдуина Фландрского (хроникер Фульхерий Шартрский), Готфрида Бульонского (хроникер, сам, правда, в походе не бывший, Альберт Аахенский). Из хроникеров, «оставшихся дома», следует в особенности отметить фигуру Гиберта Ножанского с его «Деяниями бога через французов» (Gesta Dei per Francos) и Бальдрика Дольского. Очень выразительную фигуру представляет немецкий хроникер Эккегард из Ауры, добравшийся в Иерусалим только после первого похода. Но самым своеобразным, непосредственным, искренним и «оригинальным» во всех смыслах этого слова был итальянский хроникер, «аноним» и светский человек, величественно осужденный всеми литературными мастерами (которые все его списали), но легший в основу огромного большинства изображений происходившего. Это неизвестный автор «Деяний франков и других путников в Иерусалим» (Gesta Francorum et aliorum Hierosolymitanorum), вышедший из Италии вместе с Богемундом, писавший свои записки по мере развертывания похода вместе с народной массой, осудивший корыстные вожделения баронов, шедший пешим после антиохийской осады, разделивший весь энтузиазм и все бедствия масс и в этом смысле представляющий очень интересный тип искреннего крестоносца первых лет и редкий образец светского их хроникера. Прекрасное издание с историко-критическим введением имеется у Hagenmeyer’a (Gesta Francorum etc. Heidelberg, 1890).
Крестоносцы (миниатюра XIII в.)
Мы не будем останавливаться на дальнейшем развитии крестоносной хроники, где для первого похода запоздалый синтез дал Гильом, епископ Тирский, писавший уже через 70 приблизительно лет после его окончания, после установления династии иерусалимских королей и соответственно уже многое воспринимавший в условном и измененном свете. Крестоносные хроники долго еще оставались очень заметным историческим родом. Они много переписывались.
Второй поход, отразившийся в «Gesta Ludovici VII», между прочим, нашел повествователя в крупном имперском историке Гогенштауфенов Оттоне Фрейзингенском, хотя главной его темой была общая история империи и Фридриха Барбароссы («Меднобородого») – «Gesta Friderici Aenobarbi» и «Chronicon» или «О двух градах» (De duabus civitatibus). Третий крестовый поход нашел отражение в огромном множестве национальных хроник, более всего французских и английских, как Ритор, Бенедикт, аббат Петерборо и т. д. и т. д., историков Филиппа-Августа и Ричарда Львиное Сердце. Четвертый поход с его неожиданным концом–разграблением Константинополя и образованием Латинской империи – получил блестящего рассказчика из среды самых воинственных авантюристов Жофруа Виллардуэна, а несчастные походы седьмой и восьмой – в редкой по искренности хронике друга Людовика IX Жана Жуанвиля.
Традиция всех этих хроник в многочисленных списках до XV в. очень богата. Но не раньше XVII в. встает вопрос о систематическом издании этих текстов и после собрания Бонгара (Gesta Dei per Francos, 1611). Собственно, только реакционноромантическая эпоха Шатобриана вызвала к ним интерес, в результате которого Французский институт берется за их издание (одним из главных работников тут был граф Риан), чтобы дать после долгих проволочек до нынешнего времени 13 томов «Собрания историков крестовых походов» (Recueil des historiens des croisades), распадающегося на две серии: западную (Historiens Occidentaux. 5т.) и восточную (Historiens Orientaux: Grecs – 2 т., Arabes – 4 т., Armeniens – 2 т., всего – 8т.).
Кроме хроник, интересны письма, главным образом первого похода, в немалой части подложные, типа возбудителей, «экспитаториев» похода. См.: «Критический инвентарь исторических писем крестовых походов» (Riant P. Inventaire critique des lettres hisloriques des Croisades. P., 1880) и «Послания и грамоты» Hagenmeyer’a (Epistolae et Chartae ad historiam primi belli sacri spectantes, etc. Innsbruck, 1901). В этом ряду интересны проблемы посланий Алексея Комнина к Роберту Фландрскому и «Письмо князей-крестоносцев к папе Урбану II». Мы здесь не останавливаемся на том поэтическом отражении эпохи, которая создала большую серию «Chansons de geste», где часть прямо посвящена крестоносным событиям. Спадающее с конца XIII в. крестоносное одушевление завершается литературой прожектов о способах вернуть утраченную Сирию.
