Восстановление империи
В главе VI [«Всемирной истории»] описано падение последних Меровингов и восхождение на их место майордомов из дома Арнульфингов. После Карла Мартелла для этой семьи намечается имя их – Каролингов, а со времен Пипина – Пипинидов. При Пипине последние Меровинги являются бледными тенями. Уже при борьбе Пипина в Баварии, Аквитании и Лангобардии мы почти не слышим о них. И все-таки еще братья Карломан и Пипин на мартовском поле в 743 г. дали титул короля последнему из Меровингов, хотя и правили его именем: «Последний почет, который свидетельствовала угасавшей династии династия, идущая ей на смену». В 651 г. в стране был мир и Пипин был единственным главою государства. Воспитанник монастыря св. Дионисия, крестник Раганфреда, епископа Руана, опора св. Бонифация, Пипин, по существу, уже был королем. Диплом 743 г. называет его тем, «кому бог вручил заботу правления».
Но Пипин еще не отважился вырвать корону из рук Меровингов. Он решился только на то, чтобы послать к папе «по вопросу о королях, которые были у франков и носили этот титул, не имея королевской власти». И недвусмыслен был ответ Захарии, сицилийского грека и опытного дипломата: «Лучше и назвать королем того, кто имеет власть». И Хильдерик III с его сыном были пострижены и отправлены в монастырь, а Пипин и его жена помазаны на соборе в Суассоне св. Бонифацием, представлявшим папский престол. Впрочем, в конце концов в 754 г. и сам папа совершил помазание и под страхом отлучения запретил совершать избрание королей «вне той семьи, которую возвысило благочестие». И так как впервые было применено библейское помазание священным елеем в Галлии – обряд, до тех пор применявшийся в Испании у вестготов, в Британии у бриттов, а потом у англосаксов, – королевская власть, дававшаяся у германцев поднятием на щит, со времен королей Каролингов дается помазанием. Но уже при третьем Каролинге еще больше возвышается ее значение и возвеличивается ее обряд.
Мы видели в главе VI историю этого возвышения. Длинный ряд побед приводит к непрерывному расширению территории франкской державы. Все отчетливее и активнее выступает главный деятель этого роста, тот жадный и энергичный класс, который, гонясь за землями и рабочими руками, движет на соседние территории войска и их вождей. С этими планами, для этих вещей вырастает стремление еще более возвысить значение каролингских государей. И так в кругах друзей Карла, в кругах более всего англосаксонских его сателлитов, встает и получает все больше плоти и крови давно, казалось, забытая мысль – мысль о восстановлении Римской империи. Она вырастала почти логически – для исторических мечтателей, а также и для практиков – из факта расширения власти Карла, его владений почти до пределов былой Западной империи.
Идея эта, во всяком случае, особенно жива была в кругах англосаксов в Вечном городе. Кварталы, которые они заселяли в Риме, отзывались на нее наиболее сочувственно. И, несомненно, их пропаганде в значительной степени обязано было событие, которое произошло несколько неожиданно для самого императора, как и для них самих, внезапно для совокупности западного мира, когда 25 декабря 800 г. на рождественской мессе, склонившись над коленопреклоненным Карлом, папа возложил ему на голову императорскую корону и присутствующие воскликнули: «Да живет и побеждает Карл Август, венчанный богом римский император!». После этого троекратного восклицания народа сам папа «преклонился» перед нововенчанным цезарем. Но Эйнгард в своей биографии Карла передает, что Карл, выходя из церкви, сказал: «Если бы он, Карл, только знал о намерении папы, он не вошел бы в церковь в тот день, будь то самый великий праздник».
На Западе подыскали толкование поведению Карла: он не хотел получить венчание из рук папы. Как впоследствии на голову своего сына Людовика, он хотел сам возложить корону на свою голову. Он не считал налаженными отношения с византийским императором, чтобы уже принять ее, и считал возложение преждевременным.
Как бы то ни было, западный венец увенчал голову каролингского императора. Западная Римская империя была восстановлена, и ее носителю оставалось выводить все следствия, тем более сложные, что возложение короны не устраняло «помазания» и римское венчание не устраняло библейского. Наследник цезарей не переставал быть наследником Давида и Соломона, и двойной сан почил на Карле и его детях и внуках, шедший одновременно по римской линии и по линии ветхозаветной. И тот, перед кем открывались державы за Рейном, Эбро, Дунаем и Эльбой, отныне был на них правомочен в силу двойной власти – римской и священной.
Возвращение мечты о Римской империи, после того как уже однажды подобные настроения имели место при короле Теодорихе с внушенными ему Кассиодором видениями и фантазиями, повторяется вновь в век Карла Великого. Этот век любят называть «первым» или даже «вторым возрождением», или Каролингским возрождением. Многое в его оболочке напоминает тот Ренессанс, который придет с XVI в.
