Вниз по Западной Двине: Пиедруя

Исторические судьбы Латгалии неразрывно связаны с Западной Двиной. По ней проходили пути древних латгалов, участвовавших в походах «из варяг в греки», на льдах этой реки неоднократно проливалась кровь крестоносцев, вольнолюбивых семигалов и селонов, латгалов, ливов и литовцев: ведь первоначально военные походы крестоносцев осуществлялись по руслу замерзшей Двины. По ней же шли торговые суда русских купцов, возивших свой товар к Готскому берегу. По этому пути отправимся и мы, совершая путешествие не только в географическом пространстве и культурном ландшафте, но и паломничество по тропам предков, — в историческое прошлое.

Поэтами Латвия именуется «Янтарной страной». Уже финикийцы, первоначальные торговцы янтарем, добывали его с балтийского побережья, но скрывали свой путь. Греки тоже берегли тайну добывания товара, равноценного золоту. Они уподобляли янтарь золотым слезам Аполлона.

По преданию, пораженный молнией Зевса, здесь, в стране солнечного заката, в волны реки Эридан упал безжизненный Фаэтон. На могилу юноши пришли его сестры Гелиады. Свершилось тут чудо дивное: Гелиады, оплакивавшие брата, превратились в лиственницы. Далее, пишет древнеримский поэт Овидий в своих «Метаморфозах»:

«Вот уже слезы текут; источась на молоденьких ветках,
Стынет под солнцем янтарь, который прозрачной рекой
Принят и катится вдаль в украшение женам латинским».

Карамзин вслед за другими историками отождествлял Эридан с Западной Двиной. Действительно, в устье Западной Двины удачливый искатель найдет «слезы Гелиад». Что же до нынешнего названия «Двина», то оно впервые упоминается летописцем Нестором. В начале своей летописи он пишет: «Днепр бо потече из Волковсь-кого леса и потечет на полдне, а Двина ис того же леса потечет на полуноще и внидеть в море Варяжьское». Латышское название «Даугава» означает «много воды». Оно столь же древнее, как и латгальское население края.

Западная Двина, служившая и водным путем, и границей, и стратегической линией, сохранила на своих берегах многочисленные памятники всех великих эпох в истории культуры края.

Пиедруя

В Пиедруе, или Придруйске, как местечко называют русские и белорусы, сразу же бросается в глаза белокаменный костел, взметнувший ввысь две изящные башни с большими и ажурными «малороссийскими» крестами. Особенно величественно он смотрится на фоне скромной сельской застройки тихого и ничем не примечательного местечка. Покров загадочности снимает знакомство с историей Пиедруи, которая не всегда была столь провинциальна и неприметна. Захолустьем она стала только в 60-х годах прошлого века.

Ранее, когда Пиедруя представляла собой задвинскую часть города Друи — слободу, она была важным пунктом на пересечении Западной Двины и большого тракта Петербург — Варшава — Вена. В 1810-е годы сюда прибыла правительственная комиссия во главе с Барклаем-де-Толли. В преддверии ожидаемой войны, комиссии предстояло избрать место для стратегически важной крепости, прикрывающей Центральную Россию с запада. Комиссия долго выбирала место между двумя городами — Друей и Двинском (ныне Даугавпилс), склоняясь в итоге к последнему. С появлением «чугунки» (как тогда называли железную дорогу) Петербург — Варшава тракт утратил былое значение, а Друя и Придруйск стали захолустными городами.

Литовский хронист и поэт каноник Матфей Стрийковский, писавший в середине XVI века, отмечает, что Друя в 1386 году была занята князем Андреем Ольгердовичем. Это — первое упоминание Друи в письменных источниках. И в дальнейшем Друя упоминается как объект военных действий: ведь она находилась на границах трех крупных держав своего времени — Московии, Ливонии и Великого княжества Литовского. Московское войско сожгло Друю с его замком и посадом в 1515 году. Такой же набег был повторен в 1632 году.

Только в 1654 году предпринимается попытка окончательно подчинить Друю: царь Алексей Михайлович определяет в качестве воеводы Друи известного впоследствии русского дипломата А. Л. Ордын-Нащокина. Афанасий Лаврентьевич на воеводской службе проявил себя менее удачливо, чем на внешнеполитической. Построенный им западнодвинский флот был уничтожен по условиям Кардисского мира; полоцкий воевода считал Друю своей вотчиной, облагал город налогами и даже отдал друйские волости на разорение полоцким казакам. «Друю хотят опустошить и от Твоей высокой руки отогнать», — жаловался по этому поводу Ордын-Нащокин царю. В 1655 году Друя недолго была в руках шведских войск.

С XVII века Друя известна как частный город князей Массальских, а потом — литовских магнатов Сапегов. Тогда в Друе сложились три части: старая Друя князей Массальских, выросший при Сапегах Сапежин и, наконец, объект нашего интереса — Придруйск, находившийся на противоположном берегу Западной Двины. Слобода на правом берегу реки стала удобным перевалочным пунктом при перевозке товаров, вывозимых в воеводства Задвинья.

Получив из рук короля Сигизмунда III в 1619 году Магдебургское право, Друя привлекала многочисленных переселенцев. В вероисповедном отношении терпимые Сапеги стали светскими патронами всех конфессиональных групп — православных, католиков, униатов, а также монахов разных конгрегаций. Архитектурный облик города украсился церквами. Три храма были возведены в Придруйске: православный — Борисоглебский, униатский — Михаила Архангела и католический — Успенский.

В середине XVIII века сгорел построенный в 1632 году литовским канцлером Львом Сапегой деревянный костел, и в 1759 году на его месте был заложен новый — каменный храм — тот, который возвышается над Пиедруей и ныне. Строительство завершилось к 1774 году. Светским патроном освященного во имя Успения Богородицы храма был воевода Полоцка князь Михаил Сапега.

Когда в 1754 году М. Сапега был назначен полоцким воеводой, в городе только что был построен костел иезуитской коллегии и недавно завершена перестройка Софийского собора (1750). В этих работах участвовал выдающийся представитель вильнюсской барочной школы архитектор Я. К. Глаубиц.

Середина XVIII века вообще была временем, когда в ближайшем и отдаленном окружении Придруйска велось оживленное храмовое строительство.

Новые церкви возводились в Вильно, Минске, Витебске и ближе — в Березвече, Дагде, Пасиене, Краславе. Монастырский храм для сапежинских монахов-доминиканцев проектировал прибывший из Генуи итальянский архитектор А. Парако. (С его работами мы встретимся также в Краславе.) Атмосфера напряженного архитектурного творчества, должно быть, ощущалась и в Придруйске.

Читайте также:

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *