Лудза. Люцинский замок

Прибытие в Лудзу означает наше возвращение к древним границам Ливонии с Русью. Город расположился на высоких холмах, окружающих два озера — Большую Лужу и Малую Лужу. Место было заселено уже в глубокой древности: на вершинах холмов сохранились следы древних городищ.

Ипатиевская летопись под 1171 годом отмечает, что у князя Рюрика Ростиславовича по пути из Новгорода в Смоленск у Лучина родился сын, которому дали имя Михаил: «И даст ему Лучин город, в нем родися и поставышна на том месте церковь св. Михаила, гдеся родил». Н. Карамзин считал, что современный Люцин и есть бывший Лучин.

В том же XII веке началась экспансия крестоносцев. Однако Люцин еще долго оставался подвластным русскому княжеству. По самой ранней версии люцинский замок был возведен в 1285 году рыцарем Конрадом фон Торбергом. Известно, однако, что только в XIV веке в строительстве орденских замков в Ливонии кирпич вытеснил камень.

Северный фасад люцинского замка выложен в кирпиче, из этого же материала возведен первый этаж главного здания, что делает вероятной более позднюю дату — 1399 год. В таком случае строителем его был Ванневар фон Брюггеней, бывший тогда магистром ордена.

Замок построен на высокой косе, разделяющей озера. Протянувшийся с северо-востока к юго-западу, теперь пересохший ров некогда соединял оба озера и разделял оборонные сооружения на две части. По одну сторону рва находился внешний предзамок, по другую — внутренний замок со зданием совета — «конвентгаузом».

Цитадель, наиболее укрепленная часть замка, возвышалась на северо-западном краю внутреннего пред-замка — форбурга.

Дорога в замок шла с юго-востока через внешний предзамок и вела к мосту, через второй ров и укрепленные ворота. Крепостная стена поднималась местами на высоту до четырех метров.

От северо-западного крыла замка уцелела только внешняя стена, на которой можно различить три этажа. Здесь, вероятно, были расположены различные службы, в частности, кухня, о чем говорят каменные основания двух огромных труб и многочисленные маленькие окна.

В восточном углу, рядом с окном несколько большего размера, находятся остатки каменного очага. В верхнем этаже заметен непрерывный ряд маленьких отверстий — доказательство, что там находился сторожевой ход.

В 1463 году псковитяне, опасаясь нападения со стороны новой ливонской крепости, напротив замка — в Красном Городке — выстроили укрепление.

Орден забеспокоился. В августе 1480 года орденский магистр Борх, собрав стотысячное войско, осадил Псков, но взять его не смог. Весной следующего года на Ливонию нападает войско московитян. За один месяц оно разоряет ряд замков. Не пощадили и Люцин.

В XVI веке отношения между Москвой и Ливонией улучшились. Орден этим воспользовался и в 1525 году восстанавливает замок. Однако в ходе очередной войны люцинские укрепления становятся жертвой русского военачальника князя Григория Тёмкина.

В ходе Ливонской войны в Люцин прибыл польский король, бывший воевода семиградский, Стефан Баторий. Осмотрев замок и пожив в нем некоторое время, польский король приказывает замок укрепить и разместить в нем тысячное войско. Капитаном крепости назначается Юрген Алтен-Бокум. Но 25 июля 1577 года Иван Грозный занимает крепость. Воеводой Люцина назначается Григорий Колычев. Опасаясь возвращения Стефана Батория, Иван Грозный посылает в Люцин 37 ружей, 282 пуда пороху, 3400 пуль, 22 пуда олова и приказывает крепость сильно у крепить.

Когда же в 1581 году Стефан Баторий, возвращаясь из похода на Псков, прибыл в Люцин, он потребовал, чтобы Колычев крепость сдал. Последовал отказ. Защитники крепости открыли огонь по подъехавшей к воротам королевской депутации. Стефан Баторий штурмовать замок не стал. В 1582 году ослабшее в войнах Московское княжество возвратило все завоевания в Ливонии Польше, в том числе — люцинский замок.

С тех пор замок постепенно приходил в упадок. Когда в 1625 году в замок прибыл шведский король Густав Адольф, Люцин даже не был укреплен.

Позже, в 1654 году бывшая крепость опять побывала в руках русского воеводы Льва Салтыкова, однако Оливский трактат 1660 года возвратил ее Польше. Такова политическая история замка.

Вместе с тем территория бывшего замка хранит память истории культуры края. До 1938 года на замковой горе стоял самый большой и один из красивейших деревянных костелов Латгалии. Он относился к редкому для Латгалии крестообразному типу костелов.

Во время пожара погибло уникальное внутреннее убранство — в том числе алтари, выполненные в раннебарочной манере, не имеющие аналогов в других местах Латгалии.

У входа в бывший предзамок, на крутом холме стоит восьмигранная каплица. Внешняя современная отделка скрывает древние строительные формы. Возраст каплицы — двести лет. Она — усыпальница семьи Карницких, бывших люцинских магнатов. Октогон широко использовался в деревянном зодчестве костелов XVIII века. Дощатая обшивка сруба, постройки из продольно распиленных бревен — одна из особенностей деревянного строительства Латгалии с конца XVII века. Договоры XVII века свидетельствуют, что в Северную Ливонию выписывались пильщики досок из Латгалии.

На том же холме стоит фигура Мадонны, к которой ведут тридцать каменных ступенек. На постаменте обычная латинская надпись: «Царица земли Марианской». Она напоминает о той поре средневековья, когда Ливонию в целом и Латгалию в частности именовали совсем по-иному. Название «Ливония» возникло от имени ливов, живших на балтийском побережье и по нижнему течению Западной Двины. Высокая миссия крестовых войн повлекла переименование этих земель.

На Латеранском соборе 1215 года, этом крупнейшем собрании церковных властей средневекового мира, папа Иннокентий III не только официально провозгласил крестовую войну против язычников Прибалтики, но и посвятил вновь обращаемую страну Пресвятой Богородице (подобно тому как Палестина считалась страной Христа). Так Ливония стала «страной Марии» — «терра Мариана».

Но дело было не просто в переименовании. Посвящение Пресвятой Деве должно было пробудить к неведомой, холодной и неприветливой стране рыцарскую любовь. Нам, детям рационального XX века, все это кажется причудливой экзотикой древнего мира. Однако человек первых веков нашего тысячелетия чувствовал себя иначе. Евангельские персонажи представлялись столь же реальными, как нам лица недавней истории.

К тому же культ Богородицы в западнохристианской, как и в восточнохристианской традиции, имел свою глубокую историю.

Воинство рижского епископа Альберта и его деятельного заместителя аббата Теодориха состояло из разного люда: тут были не только рыцари духа и тела, но и люди с темным прошлым, которые по средневековому обычаю искали искупления грехов. Средневековая церковь учила, что рыцарское служение Богородице открывает бесконечный ряд милостей, из века в век оказываемых Христом по ее молитвам.

Мария — «прибежище грешников», в западной и восточной традициях всепрощающая мать, к которой может обратиться самый безнадежный грешник: целый ряд западных легенд, хорошо известных, кстати, латгальцам поныне, повествует о пропащих людях, которых спасает только верно соблюдаемая среди блудной или воровской жизни привычка ежедневно читать «Аве Мария» — «Богородица, Дево, радуйся». Вор останется живым, провисев два дня на виселице, и может уйти в монастырь замаливать грехи; в своей материнской жалости Пресвятая Дева готова покрыть перед людьми вину падшей монахини. Этот мотив был использован М. Метерлинком в драме «Сестра Беатриса». Даже западная куртуазная поэзия позднего средневековья подчеркивала в Марии черты Прекрасной Дамы, вызывающей восторженный рыцарский энтузиазм.

Повседневная жизнь Ливонского ордена уподоблялась служению Богородице. Зимняя военная кампания начиналась 5 февраля — на праздник Введения во храм Богородицы, летняя кампания — или с Успения 15 августа или Рождества Богородицы — 8 сентября. Каждый член военно-монашеского ордена обязан был ежечасно читать богородичный антифон.

Изваяния Пресвятой Девы сейчас встречаются главным образом во дворах костелов. До войны их было много на перекрестках латгальских дорог. Не только они, но и старые названия населенных пунктов Латгалии — Мариенбург, Мариенталь, Мариенгаузен — напоминают о причастности края к этой стороне рыцарской культуры средневековья.

Читайте также:

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *