КАРЛ РАНЕР: Краткое жизнеописание

В прошлом году исполнилось 100 лет со дня рождения выдающегося философа и богослова 20 века Карла Ранера. Его заслуга – большой вклад в реформу Католической Церкви, десятилетия самоотверженного и кропотливого труда, тысячи научных работ. Любовь Божия была для о. Карла источником, вдохновением и целью его деятельной любви к человеку. То, что он писал, говорил в своих проповедях и публичных выступлениях, не было абстрактным «витанием в облаках». Ранер жил этим, в его словах — личный опыт пастыря (в том числе в военное время), поиски, конструктивная критика, забота о примирении христиан и всех людей, радость и надежда.

Детство, отрочество, юность

Карл Йозеф Эрих Ранер (Karl Josef Erich Rahner) родился 5 марта 1904 года в частной клинике «Свет миру» города Фрайбурга (Freiburg im Breisgau). Он был четвертым ребенком Луизы и Карла Ранер. Всего детей в этой семье было семь: две девочки и пять мальчиков. В последствии два брата стали врачами, один — учителем, сестры вышли замуж, а Хьюго и Карл, откликнувшись на Божие призвание, избрали посвященную жизнь в Обществе Иисуса
[1]. О своей матери Луизе (урожденной Trescher) Карл вспоминал как о депрессивно-робкой и “ужасно” добросовестной женщине, которая и на закате жизни беспокойно спрашивала себя: достаточно ли любви она подарила своим детям. Годы ее жизни: 1875 — 1976. Отец Карла, Карл Ранер старший (1868 — 1934), преподавал историю, немецкий и французский языки в семинарии для учителей, а позднее — в Friedrichs-Gymnasium города Фрайбурга. Дети были признательны ему за любовь к исторической правде. Когда впоследствии богослов Ранер будет говорить о своих родителях, то начинать будет всегда с матери, которую он очень уважал, и совсем мало скажет об отце. Карл Ранер вспоминал, что в семье была атмосфера взаимного доверия, толерантности, ответственной свободы
[2].

Школьные годы Карла были омрачены Первой мировой войной, однако у молодежи его класса (в котором учились юноши трех конфессий: католики, протестанты, иудеи) были высокие идеалы. Первые три года Карл учился средне, но после — его успеваемость год от года улучшалась. Он не был спортсменом, но любил прогулки на природе. Одноклассники вспоминали о Ранере как о юноше сдержанном, молчаливом и медлительном. Эти качества не связаны с ленью — Карл учился много и быстро, а его комнату украшал книжный шкаф с подборкой книг, необыкновенно содержательной для уровня школьника. Долгие годы в гимназии он был первым («Primus») в своем классе. Бывало, что учитель математики затруднялся в объяснении задачи и Ранер без слов выходил к доске и, взяв у него мел, решал все до конца
[3].

Это не значит, что он был целиком погружен в учебу. Карл ценил юмор и очень радовался, когда ему удавалась шутливая проделка. Причем, он умел шутить с совершенно серьезной миной. В целом же, для семнадцатилетнего юноши Карл был необычно зрелым и независимым. Гимназия окончена. Время выбора, время решения. Одноклассники уже давно знали о намерении Ранера поступить в Общество Иисуса, и в апреле 1922 года он это намерение осуществил
[4].

Новициат

В местечке Тизис (Tisis) 20 апреля 1922 года Карл Ранер стал новицием ордена иезуитов. Новициат в те годы несколько напоминал образцовую казарму или тюрьму по жесткости распорядка. Точный план дня, все расписано по минутам. Подъем, короткая общая молитва, целый час размышления в личной келье (хороший духовный опыт), завтрак, работа… Десять лет нельзя было увидеть своих родителей. Аскеза, почти не изменившаяся со времен барокко. Ранер выдерживал все испытания, все так же слыл молчаливым, все так же мало интересовался спортом, больше — литературой и искусством. 24 апреля 1924 года в Белое Воскресение он принес свои первые обеты. Еще одну черту Карла упоминают сокурсники Карла по новициату — его консерватизм. Например, он был резко против предложения одного из отцов отступить от обычных текстов св. Мессы. Это качество не помешает Ранеру впоследствии стать решительным защитником свободы в богословии
[5].

Изучение философии, 1924-1927 годы

Карл начал слушать курс философии в 1924 году в том же год Тизисе вместе с сорока пятью собратьями по ордену. Главными предметами были шесть систематических дисциплин: теория познания, онтология, философия природы, психология, философское богословие и этика. Обучение было ориентировано на схоластику
[6], точнее на подход Ф. Суареса [7], что не означало, однако, закрытости к духовным течениям Нового Времени и Современности
[8].

Особенно следует отметить имя философа, решающим образом повлиявшего на мысль Ранера. В своем интервью в 1982 году он скажет, что на третьем курсе философии увлеченно и тщательно читал труды Й. Марешаля
[9] по метафизике [10]. Именно тогда, предполагает Ранер, “во время этого чтения, думаю, я впервые личным и захватывающим меня образом встретился с Фомой, конечно, посредством метода Марешаля
[11].”

На том же третьем курсе Карл написал работу «Geschichte und Geschichtserkenntnis. Einige Gedanken im Geiste thomistischer Metaphysik» («История и познание истории. Некоторые мысли в духе метафизики томизма
[12].») Суть этого исследования, которое было посвящено 60-летию отца и которое Хьюго Ранер назвал впоследствии прелюдией к труду «Geist in Welt» («Дух в мире»), заключается в следующем. Человек, не смотря на все его духовные свойства, фундаментальным образом нуждается в материальном мире, а также — в мысли и чувствах, этот мир воспринимающих
[13].

С благодарностью вспоминал Ранер и своего профессора Бернхарда Янсена (Bernhard Jansen), который преподавал «трансценденталистически инфицированный философский томизм». Этот подход благодарный ученик без колебаний привнес в свое богословие
[14].

Изучение богословия 1929-1933

Слушать курс богословия Карл Ранер отправился в городок Валькенбург (Valkenburg), что на голландско-германской границе между Аахеном и Маастрихтом. Среди профессоров там было несколько значимых богословов: будущий кардинал Беа (Bea), экзегет К. Прюмм (K. Prümm), историк Церкви И. Грисар (J. Grisar), догматисты И. Рабенек (J. Rabeneck) и Х. Ланге (H. Lange), моралист Ф. Хюрт (F. Hürt), историк догматики Х. Вайсвайлер (H. Weisweiler), аскетик Е. Райтц фон Френтц (E. Raitz von Frentz)
[15].

Карл любил прогуливаться возле пасеки колледжа и «учиться у пчел усердию», которым он весьма отличался. За упорство в учебе и трудолюбие сокурсники называли его «der Holzkopf» («Деревянная Голова»). Свободное время, например, он часто проводил за чтением Отцов Церкви и за первый курс богословия прочитал почти все патристическое наследие второго века, а также многое из Златоуста, Григория Нисского и Августина на языках оригиналов (латинском и греческом)
[16].

26 июля 1932 года кардинал Фаульхабер рукоположил Карла в сан пресвитера.

Курс истории философии во Фрайбурге

Провинциал иезуитов принял решение приготовить Карла и некоторых других его собратьев к преподавательской деятельности. Им были предоставлены два года для написания докторской диссертации. Ранер и И.Б. Лотц выбрали фрайбургский университет, так как их привлекал Мартин Хайдеггер (M. Heidegger)
[17]. Хайдеггер читал их группе из десяти человек лекции о «Germanien» и «Der Rhein» Хёльдерлина (Hölderlin) и проводил семинар по труду Гегеля «Phönomenologie des Geistes» («Феноменология духа»). Кроме него в первом семестре лекции читали М. Хонекер (M. Honecker), В. Брёкер (W. Bröcker), Э. Вольф (E. Wolf) и другие
[18].

Лотц вспоминает: «Для остальных трех семестров предлагались лекции Хайдеггера: введение в метафизику, разбор труда Канта «Критика чистого разума», изложение сочинения Шеллинга о сущности человеческой свободы. Его семинары посвящались, феноменологии Гегеля (продолжение), потом — монадологии Лейбница и, наконец, кантовской «Критике практического разума». В дискуссиях, прежде всего с Хайдеггером, на которые оказывали влияние Фома и Марешаль, мы открывали «нашу философию», как мы обычно говорили
[19].»

Плодом этих диспутов стали диссертации. Ранер разрабатывал тему: «Metaphysik der endlicher Erkenntnis oder des an die Sinne gebundenen Geistes» («Метафизика конечного познания или духа, вплетенного в смыслы»). В скором времени эта диссертация ляжет в основу его книги «Geist in Welt» («Дух в мире»), получившей всемирное признание
[20].

Преподавание на богословском факультете в Инсбруке 1937-1939

“Für Leute wie mich…war natürlich der Nationalsozialismus…von vornherein eine unmögliche Sache
[21].” (“Для людей как я…национал-социализм был, конечно… с самого начала невозможной вещью”.)

Первый год преподавания Ранера совпал с “включением” Австрии в гитлеровскую Германию (март 1938 года) Новая власть спешно упразднила богословский факультет в университете, и профессорам пришлось переезжать. Патер Ранер вынужден был перейти в богословский колледж “Facultas Canisiana”, но и тот “наци” закрыли в октябре 1939 года Эмерих Корет (Coreth), бывший в те годы новицием и знавший Ранера, утверждает, что этот, тогда уже достаточно известный, богослов очень повлиял на мысль студентов в Инсбруке, задал направление. Сам Корет многое принял от него для своих философских работ, а книгу “Hörer des Wortes” (1941) носил в своей солдатской сумке и изучал ее на привалах, проходя через Польшу и Россию в составе наступавших гитлеровских войск
[22].

Вена 1939-1944

После закрытия последнего богословского колледжа в Инсбруке Карл Ранер переезжает в Вену и работает в “Wiener Seelsorgeamt” (“Венской душепастырской организации”). Там главной его задачей было образование священников. Отец Карл читал им доклады, посвященные понятию о Боге в Новом Завете, понятию Бога Откровения, понятиям сакраментальности и личностности. Для венских священников он прочитал курс спекулятивной догматики
[23].

Особое значение приобрел для Ранера венский богословский кружок “Theologische Arbeitskreis”. Именно эти “венские активисты” разработали очень актуальный в той ситуации текст “Философские и богословские вопросы времени”, который кардинал Иннитцер в качестве меморандума послал Епископской конференции Германии и в Рим. Другим интересом Карла Ранера в венский период было богословское образование мирян. Его пригласили читать лекции по догматике на богословские курсы для мирян, но ненадолго, так как уровень размышлений о. Карла был доступен лишь самым образованным из них. Поэтому Ранер вел семинары для желающих: “Идея и реальность”, “Богословие смерти”, “Месса как Жертва”
[24].

В 1943 году друг о. Карла иезуит о. Альфред Делп (Alfred Delp) за завтраком ясно дал понять сотрудникам Душепастырской организации, что противостоит режиму национал-социалистов. Ранер был солидарен с ним, а другие — “законопослушны”
[25]. Отец Карл впоследствии с горечью скажет: “Мы, священники, достаточно много должны были сделать в то время, чтобы защитить свои собственные шкуры, но мы должны бы были также защищать шкуры других людей — евреев, нехристиан и т.д. — намного больше, чем делали это de facto”
[26]. Вклад Ранера в противостоянии кровавому режиму был, к примеру, в том, что в 1939-1944 годы он многократно ездил по стране с докладами, чтобы напоминать о христианском взгляде на человека, неприемлемого для нацистов, о христианской надежде и ценностях
[27]. “У него был неподражаемый стиль докладов, привлекавший многих людей: он не только приглашал к совместному осмыслению проблемы, но и признавал свои собственные вопросы и затруднения, свои жаждущие видения (“sehensüchtige”) поиски Бога — так он соединял богословие с жизнью. Люди сознавали, как он был близок к ним, с их вопросами, нуждами и надеждами
[28].”

В целом, венский период много дал богослову. Он учил и учился у других, много общался с коллегами, в том числе лютеранами, погружался в проблемы душепастырства (полезнейший опыт для формирования практического богословия)
[29].