Cвятой архангел Михаил. Витраж Эксетерского собора в Англии, ок. 1470 г.
Культ Михаила Архангела пришел с Востока, уже оттуда неся черты своеобразного натурализма. Дух могучих стихийных явлений природы стал божеством высоких утесов, глубоких пропастей, грозных водопадов и наводнений, взрывов пламени. С таким лицом пришел он с Востока, чтобы на Адриатическом море зацепиться за южный его утес Монте-Гаргано. И как воплощение «шехины» – сияющего столпа, который вел в пустыне, а также к битвам с врагами «божий народ», – он легко стал водителем феодального воинства. Так определялась его роль в воинственных сонмах средневековья. Второй его станцией стала другая, тоже каролингская скала, так называемая Monte Tombo, или S. Michael in periculo maris, «св. Михаил над морской пучиной», песчаная горка на границе Нормандии и Бретани, место приливов и отливов океана. И в том и в другом нормандском гнезда он стал водителем дружины, официальным божеством.
Два Михайлова утеса определили две главнейшие станции на паломническом пути с севера Франции в Сирию. И так как обе станции так или иначе были причастны к жизни нормандских кланов, то оба утеса – и занявшие их монастыри, и устроившиеся на них скриптории Михаила Архангела – начинают обмениваться своими «историями» и своими легендами, вообще своими текстами. Общий легендарно-литературный поток начинает связывать оба утеса. Малоудивительным представляется, что этот поток имеет тенденцию одеваться в одинаковое письмо.
