История. Анналы

Широкие и далекие планы строительства империи вызывали и далекий рефлекс назад: на ее прошлое. Ее друзья и сотрудники не только искали в Библии и в Римской империи параллелей и воспоминаний, но ставили задачей в проходящем течении событий закрепить «глагол времен», связать с нынешним вчерашний день. По скрипториям монастырей перед ними лежали пасхалии, рассчитанные Бедой, и летописи, близкие к «мысли государевой», записывали на их полях – опять по годам – проходящие события. Но летописцы эти довольно скоро ощутили, какой живой интерес принимают император и его близкие в своей истории. За писанием анналов все более внимательно начинают следить приверженцы императора. Особенно с момента, когда из кратких записей эти анналы превращаются в пространные повести. Дело это постепенно становится все более ответственным и официальным.

Исторический критик начинает нащупывать у «пространных анналов» – так называемых «королевских» – устойчивых редакторов, ведущих в определенном духе целые отделы. Французский ученый Габриэль Моно доказал, что этими редакторами были главы королевской капеллы, «архикапелланы», в этой их роли – исповедники короля, тем самым хорошо осведомленные в политике, именно в том, что называлось «совет государев». Большая и точная осведомленность, с одной стороны, с другой же – определенная тенденциозность составляют характерные черты «Королевских анналов» того нового рода, который вступает в каролингскую эпоху и будет занимать ее в течение двух поколений, чтобы потом разбиться на несколько струй с особым национальным содержанием. Сен-Бертинские анналы сосредоточиваются на Франции. Зарейнская история сосредоточивается в анналах Мецских, Фульдских, Примских, Регинона. Вообще анналистика в Германии тянется дольше, чем во Франции. При императорском дворе Оттонов эта традиция все еще живет, тогда как [в целом] она уже исчезла, опять уступив место провинциальной хронике, автором которой вновь станет монах вместо официального лица, пишущего по внушению государя и под редакцией его духовного министра.

Но исторический род расцветает в каролингскую эпоху и в других формах. Успехи – более всего за Рейном – христианской миссии и чисто исторические «подвиги» миссионеров вызывают реальный исторический, а не фантастический интерес к «Житию». Такие именно жития, например жития Бонифация, Стурма, Виллиброрда, дает каролингская эпоха. Богата историческим содержанием каролингская переписка, например письма Алкуина, Петра Пизанского, самого Карла.

Читайте также:

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *